Мои "Белые Голубки"

Игорь не был мне другом. Просто в те годы слова «эротика» и даже «секс» перестали быть нон грата, и наивные энтузиасты с идеями создания секс-клубов искали друг друга по газетным объявлениям. Так меня и нашел капитан третьего ранга ВМФ, прикомандированный к мореходному училищу рыбного хозяйства и имевший определенные проблемы в семейной постели.

Быстро выяснилось, что на едином энтузиазме далеко не уедешь, и бравый сухопутный моряк военно-штатского профиля вскоре скис.
Я же упрямо вгрызался в любые препятствия, и спустя несколько месяцев газеты бесплатных объявлений во всех уголках доживавшей свое империи запестрели призывами «инициативной группы поддержки секс-оригиналов СССР "Альфа Скорпиона"», а затем - уже межрегионального заочного клуба секс-переписки «Антарес». Мои рассказы кое-где публиковались, хотя и со скрипом: советская традиция «ну, как не порадеть родному человечку», уходящая корнями во времена Грибоедова, в те годы лишь сильнее расцветала, а родственников или блатных в редакциях новоявленных «эротиконов» у меня не было. И испытанный лучшими диссидентами САМИЗДАТ оставался для меня единственным способом донесения моих эротических и психологических изысков до «широких масс»...

«Белую Голубку», как и прочие рассказы тех лет, я отпечатал на машинке в дюжине копий на тончайшей папиросной бумаге и быстро разослал друзьям, не забыв похвастаться знакомством с необыкновенной женщиной по имени Алена, ставшей одним из прототипов героини «Голубки».

Как-то случайно встретил Игоря, и он тоже похвастался: у них на службе появилась редкая тогда штуковина, именовавшаяся ксероксом...
Несколько экземпляров «Голубки» Игорь с моего согласия оставил себе...

Следующий год был богат на события.

Алена познакомила меня со своей подругой, юной Вероникой. Они заявлялись ко мне на работу и вдвоем, и бисексуалочка-Верка
отрывалась на полную катушку с нами обоими, приходили и поодиночке, и об этом можно рассказывать долго и восторженно.



Потом Верка зачастила ко мне без старшей подруги, которая не так часто могла исчезнуть от человека,
временно исполнявшего обязанности ее супруга. Из-за этого пошло нечто схожее с ревностью, а тут еще и моя законная половина
обо всем этом узнала... (Подробнее о том периоде - см. "Непридуманный роман в стихах" )
Верка, желая заполучить меня всего, «сдала» бывшую подругу сожителю, та психанула (почему-то и на меня за компанию с Веркой)
и улетела на родину, а моя жена подала на развод.
Ветреная Вероничка с обычной легкостью влюбилась по уши в другого...

А жизнь продолжалась, и именно об этом ее периоде я написал такие стишки:

... Тут Наташка, тут и Любка,
Анька иногда...
Где же ты, моя голубка,
Супер ты пизда?!.


Только что еще я был меж трех огней, и вот - почти по поговорке «не было ни гроша, да вдруг алтын»... Но наоборот...

Но на возвращение гордой и своенравной Алены у меня не было почти никакой надежды, а все эти аньки и любки, не говоря уже о прочих наташках - все это было не то... Типичнейшее не то...
И я принялся сочинять объявления...

Претенденток на заполучение «обыкновенного 40-летнего мужика» хватало. Кому-то нужен был «крепкий хозяин в доме и на огороде», кому-то «деловой партнер с хорошей хваткой в бизнесе», другие искали «любящего папу для трех мальчиков 17, 14 и 9 лет» или «будущего отца счастливой многодетной семьи». Но, стоило лишь коснуться в письме более интимного вопроса, как соискательницы немедленно умолкали навсегда, и сожалеть об этом было бы нелепо...
Письмо Ирены было не похожим ни на одно другое. В нем я неожиданно уловил знакомые мотивы. Примерно так же видела супружескую жизнь Оксана из Балтийска - первый прототип той же самой моей «Голубки». Мне показалось даже, что Ирена как бы продолжает фразы, после которых Оксана ставила многоточия...
«...Ведь это же правда, Олег, что если тело и душа твои полностью выложились ночью в постели - так ведь они и днем будут петь, любая работа веселей пойдет, и гореть в руках будет! - писала Ирена. - Я чувствую в себе огромный сексуальный потенциал, но... не с кем, Олег, понимаете - НЕ С КЕМ ВСЕ ЭТО РАСКРЫТЬ, Я ЧЕГО-ТО БОЮСЬ, НО Я РВУСЬ НА ВОЛЮ!..»
Так же рвалась из клетки моя «Белая голубка». Но с Оксаной тогда ничего не вышло: даже изменить мужу она не хотела,
а о разводе не было и речи (как, впрочем, и у меня в то время)... Теперь же я был свободен, и Ирена посвящала мне стихи:


И в этих строчках я явственно видел МОЮ Белую Голубку, парящую над облаком вместе с простым сизарем, вместе с ним жадно хватающую пьянящий воздух свободы и наслаждающуюся ощущением полета, не замечая целящегося в них из двустволки бескрылого человека -
такой образ был избран в рассказе для мужа Оксаны...
Разумеется, я не мог и предположить, что одна из копий «Голубки» (я-то рассылал ее по другим городам!) могла каким-то чудом попасть к Ирене.
Но в одном из писем к ней я скромненько обмолвился о том, что пишу рассказы, и назвал один из них...
Какой именно - догадаться нетрудно...

Два месяца от Ирены не было ни строчки...

К тому времени мне уже удалось разменять жилье и худо-бедно оборудовать комнатушку, в которой теперь было суждено коротать время до... Скорее всего, до скончания века, поскольку на богатую невесту я и не мылился по причине стойкой неприязни к расфуфыренным и неискренним дамочкам. Оставшийся от прежних хозяев диван первой «обновила» вездесущая Верка, у которой «любовь» в очередной раз угасла, новая пока еще не встретилась, а со мной всегда было удобно и не пыльно, а в постели - жарко и сладко. Заглядывали и другие.
А накануне Нового 1994-го прикатил дружище СНИКЕРС МЕРСЕДЕСОВИЧ со своей Катериной, мы поехали к ним... и 46-летняя тетя попробовала, что такое два мужика сразу...

6 января я собрался лечь спать пораньше. Для порядка сдрочил разок, вздыхая по Аленке...

Неожиданно в дверь постучали.
Я надел трусы и пошел открывать.
На пороге стояла незнакомка - крупная молодая женщина, в глазах которой светилась исполнившаяся мечта и не было ни малости смущения.
Я пытался натянуть хотя бы трико, я стал извиняться за беспорядок в жилище и за свою толстопузую внешность...
Женщина поставила на стол бутылку «Амаретто» и высыпала из кулька то ли яблоки, то ли апельсины
(я никогда не запоминаю подобных мелочей)...

- Не надо одеваться, и не извиняйтесь. Я давно знаю, что вы не Аполлон. И животик ваш меня не смущает, и о беспорядке
МОЖНО было догадаться... Константин...
…Константином звали героя ТОГО моего рассказа...
***
В письмах к Ирене я еще не успел описать свою внешность, зато Константин в «Голубке» смотрелся весьма колоритно и конкретно:
его я писал, глядя в зеркало и запасшись изрядной долей иронии...

Я вспомнил строки из письма Ирены: «Мне кажется, что только с вами я смогу...»
«...только с вами я смогу сбросить эти оковы и стать самой собой в постели!» - писала и «Константину» «Белая Голубка» - Оксана из Балтийска...
***
...Год назад Ирена познакомилась по объявлению с военным моряком (его имени она мне не назвала, да и я не стал спрашивать: это было ясно).
В постели с ним толку было ниже нуля: пока во рту - стоит, а только до низу донесет - уже падает, и ничем его было не оживить... промучились ночь,
и больше она с ним не встречалась. НО МОРЯК УСПЕЛ ПОДАРИТЬ ЕЙ ЭРОТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ...

В Константина она влюбилась сразу. Перечитывая «Голубку» десятки вечеров подряд, ОНА ДРОЧИЛА СВОЮ НЕНАСЫТНУЮ ДЫРКУ.
Она заучила рассказ почти наизусть, она поняла, что пробудить в ней страсть, освободиться от запретов и дать толчок
к новой, НАСТОЯЩЕЙ жизни сможет лишь один человек.
Ирена не спросила у моряка, откуда у него этот рассказ. Она чувствовала, что написать ТАКОЕ мог лишь тот, кто сам на ТАКОЕ способен,
она писала стихи - «Я вас почти уже люблю...», и не задумывалась, кому она их посвящает - Константину или тому неведомому,
кто его придумал...
Она не могла и предположить, что этот мужчина живет в одном с ней городе.

Изводя сладкой болью свой клитор, она мечтала о нем, она воображала, что ТАМ его пальчики, его язык, его ТОТ САМЫЙ «ОН», из рассказа.
Она представляла себя на месте Оксаны, она видела наяву, как «ОН» медленно и нежно раздвигает ее губы,
как она нерешительно прикасается к нему рукой, затем языком, как из него изливается ей в рот что-то горячее и терпкое,
как после нескольких минут отдыха он вонзается в ее нутро, она кричит от счастья, и это длится, длится и длится всю ночь,
все ночи, всю жизнь...
***
- Почему ты не писала два месяца? - спросил я после того, как ЭТО произошло.
- Я была просто в шоке! Я не могла поверить, что ТЫ существуешь на самом деле! Целый год я любила твой образ, я...
я задрочила эти девять страничек до дыр, я сворачивала твою «Голубку» трубочкой и щекотала себе ТАМ, представляя, что это твой...
То есть, не твой - я ведь не знала о тебе! - а Константина. Или того, кто придумал эту историю...
- Я ее не придумал...
- Но где же Оксана?
- Мы с нею так и не встретились. Но и встреча, которую я описал в рассказе, у меня была на самом деле. С другой женщиной.
Понимаешь, я их объединил в рассказе: писала мне письма Оксана, а приехала Алена... Это долго объяснять...
- А она - где?
- К сожалению теперь не знаю...
- Как же она смогла?!
- Это объяснять еще дольше... Но теперь у меня есть ты, правда?
И ты - у меня...
Мы снова слились в одно целое.

В следующем перерыве я жарил капусту. Никакой другой еды в моей холостяцкой обители не нашлось, но Ирена объявила, что именно капуста -
ее любимое блюдо во всех видах...

В постели же ее любимым блюдом оказалось созерцание процесса мужской мастурбации. Хорошенечко, до гранитного состояния «натерев» Его
между объемистых и упругих грудей женщины, я приподнимал его выше, подносил выше к лицу и, плотоядно улыбаясь, глядя ей прямо в глаза,
медленно оглаживал рукой ствол, изредка опуская его и прикасаясь ненадолго к пересохшим губам.
Ирена извивалась, вздрагивала и постанывала, совершенно обалдевая от неизведанной прежде свободы ВСЕ ВИДЕТЬ. Тогда я взял ее руку
и продвинул ее к промежности, без слов намекнув: а ты-то - тоже, давай, дрочи!..

Сейчас, спустя более шести лет, уже не восстановить в памяти всех деталей той ночи.
Впрочем, и наутро я вряд ли вспомнил бы всю последовательность происшедшего за эти 11 часов.
Минет Ирена делала очень уж неумело, но до того жадно и страстно, что сравнить ее можно было бы с одной лишь Аленой.
И вообще, страсти в этой женщине было на троих. Чувствовалось, что изголодалась она не ПРОСТО ПО МУЖЧИНЕ, а именно по такому мужчине,
с которым можно было ничем себя не ограничивать, ни в чем не сдерживать и быть САМОЙ СОБОЙ - той самой Белой Голубкой,
томившейся взаперти много лет и вырвавшейся, наконец, в свободный полет!
Чтобы мужчина видел, как она дрочит?!
Чтобы его сперма извергалась ей в лицо, в рот, затекала в глаза от, чего там невероятно щипало?!
Чтобы она дрочила одной рукой себе, а второй - ему, в это время лижущему ее заднее отверстие?!
Она всегда этого хотела.
Она делала это в своих бесконечных фантазиях...

Она знала, что НА САМОМ ДЕЛЕ такого не будет у нее никогда…
Потому, что не верила в существование подобных мужчин. А точнее - в то, что такой повстречается когда-нибудь и ей...
***
Мужчин в ее жизни было немного, но ни перед одним из них она не решалась раскрыться.
Все то, что существовало в ее фантазиях, она пыталась воплотить в реальность, но...
Вот и с тем же офицером морским: переборола робость, в рот взяла, и...
Ни одному из них она просто не могла довериться, пока не прочла «Белую Голубку»...

Я тоже отнюдь не был голоден в эту ночь перед Рождеством: и новогодняя постель на троих свежа была в памяти, и Аня приезжала 2 января
(с нею разочка, кажется три), и рука собственная еще не отсохла - каждый день упражнялся, включая и этот вечер...
Но с Иренчиком мы сотворили ЭТО за ночь шесть раз. А если сказать точнее - так это я кончил шесть раз, а по сути - все это продолжалось
почти непрерывно с редкими передышками, в которых мы уплели за четыре щеки всю капусту...

Люблю я подсчитывать женские оргазмы, хотя трудно не сбиться со счета. Утром, хитровато улыбаясь, я спросил:
- Ну, и сколько же? По-моему, 27?
- Если не больше! - рассмеялась женщина...

Провожая ее к трамваю, я спросил, как же мне теперь быть с объявлениями.
- Теперь? - удивилась Ирена. - Теперь у тебя есть я, зачем объявления?!.
Я радостно поцеловал ее и поспешил на работу.
Следующая наша встреча была назначена на 11 число. Ирена сказала, что уложит детей спать, и я должен ждать ее не раньше десяти вечера.
Около 9 заявилась Вероничка…

Верка - существо вообще непонятное. Пока я был «чужой» - жена, Алена и другие - она лезла вон из кожи, чтобы я принадлежал лишь ей одной.
Разошелся с женой, уехала Алена, я стал ничьим и свободным - значит, не нужен и ей, разве что так, изредка... А утром 11-го я встретил Верку,
которая не появлялась недели три, и рассказал, что познакомился с необыкновенной женщиной, Иреной, почти такой же страстной, как Алена.
И что сегодня вечером Ирена должна ко мне прийти. В разумении Верки, я снова сделался «чьим-то», а это означало единственное:
если ты опять кому-то нужен - стало быть, мне ты нужен еще больше... Поэтому она и пришла вечером, 11-го, за час-полтора до намеченного явления Ирены.

И была, как обычно, откровенна:
- Пока меня не трахнешь - я не уйду!
- Да ты с ума сошла, ко мне должна...
- Я знаю: Ирена. Ну, и что с того? Тебе хоть шестерых подряд - не опозоришься!
- Ну, а если она придет раньше, а ты здесь?
- Да неужели ж ты ей про меня не рассказывал, не может быть! На тебя не похоже!..
- Ну, рассказывал и про тебя… И не только про тебя... Она и фотографии наши с тобой видела, по ним училась минет делать.
- Ну, вот и познакомишь. А она не лесбиянка?
- Этого я пока не установил.
- Тогда не тяни резину: трахни, и я уйду...

...ПРИШЛОСЬ...
***
Ирена пришла около одиннадцати, и снова была великолепная ночь без сна, и эта женщина вытворяла чудеса,
каких не ожидала даже сама от себя!..

Третьего раза уже не было.
Мы договорились, но она не пришла.
И я прекрасно понимал, в чем дело. Ирене нужен был муж и отец для двоих пацанов - 6 и 9 лет. А я, вырастивший с пеленок
и почти до совершеннолетия таких же двоих, вряд ли снова был бы готов окунуться в тот же омут.
Плохим отцом я не сумел бы быть, я люблю детей и знаю, что такое ответственность. Но я не пошел бы на это. И не потому, что дети чужие.

Потому, что я никогда не возвращаюсь к тому, что уже пройдено, и пройдено с полной отдачей...
С Иреной мы не обсуждали этого вопроса, ни в переписке, ни тем более! - в эти ночи.

Она просто сама это поняла...
Было лишь обидно, что она не нашла нужным сказать мне об этом. И для чего было говорить, чтобы я больше не давал объявлений...
Конечно, я, не наделенный способностями «добытчика», вряд ли смог бы обеспечить ей и ее сыновьям такую жизнь, к какой они привыкли.
Конечно, мне пришлось бы забросить и клубные дела, а я не смог позволить себе предать сотни людей - далеких и незнакомых, но ставших
за эти годы близкими и почти родными, людей, которым было ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМО все то, что я пытался делать для них.
Да и мне самому это было интересно; без них - без писем, без их боли - я перестал бы жить, я был бы просто кастрированным...
Потерь в этой жизни у меня было немало.
Смирился и с этой...
***
...Но жизнь состоит не из одних утрат!
Через пять месяцев, возвращаясь поздним вечером от... Да какая разница, от кого: все равно я не застал ее дома, -
я заметил возле своего подъезда силуэт, который невозможно было перепутать ни с чьим другим...

Алена смогла прожить без меня всего лишь год.
ЦЕЛЫЙ год...

Мы вместе уже почти шестнадцать лет. (2009 г.)
Мы вместе делаем то, что нужно сотням людей.
МЫ ВМЕСТЕ НАВСЕГДА!



...А от Ирены все же пришло письмо, и его мы читали тоже вместе с моей Аленочкой.

«Надо ли извиняться? - ведь ты и сам ЭТО понимал. И все-таки – прости!..
Ты открыл мне новый мир - МОЙ мир, в который я бы никогда не рискнула шагнуть... нет, не шагнуть - ВЗЛЕТЕТЬ! -
ведь это же ты дал мне крылья, и теперь у моих мальчишек есть папа, и это - благодаря тебе!..
Запомни меня такой, какой была я в те памятные ночи. Теперь я всегда буду такой! Я - в полете, и я - СВОБОДНА!..»

Этими же словами - «Я - СВОБОДНА!» - заканчивался и тот рассказ, который за два года до этого я давал Игорю на ксерокс.
А еще получил письмо и из Балтийска.

«Я нашла мужчину своей мечты. Вернее, не нашла - он всегда был со мною рядом, я просто ОТКРЫЛА ГЛАЗА - и УВИДЕЛА!
И я знаю, что не смогла бы РАЗГЛЯДЕТЬ ничего, если бы не было той нашей переписки в 1992-ом...
Твоя «Белая Голубка»...

... ДАНО ЛИ НАМ
ПРЕДУГАДАТЬ,
КАК СЛОВО НАШЕ ОТЗОВЕТСЯ?!.

****************
==================================
Рассказ "Мои "Белые Голубки" с полноразмерными фото опубликован в сборнике "СЕКСОДРОМ под ДЕРЕВО"
(ссылка на подробную информацию об этом сборнике и ссылки для скачивания)

В моей жизни это был первый (и по сей день - единственный) случай, когда женщина осталась недовольна мною,
и именно поэтому о нем стоит рассказать.

Я писал рассказы, рассылая их друзьям по переписке, которых становилось все больше.
На самой тонкой папиросной бумаге моя машинка пробивала двенадцать копий, друзей же, да и просто желающих это почитать,
была уже не одна дюжина. Платить кому-то за перепечатку было не по карману: в те времена я еще не брал денег ни за рассказы,
ни за фотографии (которых было не так уж много - одна рижская серия). И я стал давать объявления о поиске машинистки -
любительницы эротики: чтобы ей было интересно и мне - польза. А удастся ежели кого из них еще и в постель затащить - обоим выгода!

Вскоре мои рассказы вовсю тиражировали 40-летняя Галина Васильевна (не выебал…), моя бывшая почти одноклассница Света
(вот с ней - было, и не раз, хотя и до-олго обхаживал её!), 27-летняя Ульяна, прапорщик МВД (целовались взасос, но не выебал почему-то),
и ее ровесница, еще одна Света, жившая в небольшом и не очень далеком райцентре. Раньше она работала в райкоме комсомола,
а стало быть, никакие «развратные» описания ее смутить не могли. Одни комсорги сделались бизнесменами, другие -
депутатами или прокурорами, третьи - бандитами, у них все получалось гладко, и бывшая райкомовская машинистка осталась
ненужной никому: по Канарским островам катают не таких...

Я тогда еще был связан семьей, а если удавалось от нее оторваться - не было особой нужды выезжать из города.
У Светки уже был 10-летний сын и больная матушка, поэтому и она могла со мной общаться лишь посредством почты.
Получилось как-то так, что ничего особо сексуального в нашей переписке и не было: только по делу.
А тут я приобрел некое подобие ксерокса, и Светкины услуги перестали быть нужными...

Вспомнил я о ней месяца через четыре после развода.
Написал простое письмецо: как жива-здорова, с кем спишь и прочее. Девчонка вроде скромная, не из расфуфыренных, мужа нет...
А чем черт не шутит?! Может, что-то и получилось бы. Тем более, что о моих интересах ей было известно из рассказов, а тут я еще послал ей
пару фотоснимочков, где я - то ли с Аленой, то ли с Веркой, то ли с кем-то еще (фотографий за полтора года прибавилось) занимался
чем-то не вполне приличным.

Несколько фото тех лет:




Светка ответила, пожаловалась, что сошлась с каким-то, он стал сильно пить, она его выгнала... И так далее.
Одним словом, обычное письмо обычной полудеревенской бабенки, обиженной почти на весь белый свет...
Только ведь именно к таким душа моя и тянется! А душа и тело, как известно - едины!..
В следующем письме я намекнул, что мог бы и приехать в гости.
Светка намекнула, что приехать-то, в принципе, можно, но есть кое-какие «но»...
Но, если женщина говорит «возможно» - это всегда означает... Вот именно!..
И это известно каждому мужчине...

Сейчас уже не припомнить, почему я изменил своему обычаю и поехал без предупреждения.
...Я долго шел по укатанной снегом главной улице городка, спрашивая, как пройти на Чапаева.
Потом еще минут двадцать пробирался по сугробам.

В доме 10 мне открыла невысокая остроносенькая женщина с шустрыми глазами.
- Мне... - пробормотал я, - Светлану... Николаевну...
- А вы - ?
- Олег... Скажите, что Олег.
- Сейчас, минуточку.
Она вернулась в прихожую и закрыла дверь, ведущую в комнату первого этажа.
- Сейчас, минуточку…

Мы поднялись на второй этаж по крутой деревянной лестнице.
В комнате все было очень просто: круглый стол, застеленный оранжевой скатертью с длинной бахромой, шифоньер, что-то еще и дверь
в смежную комнату - видимо, спальню. Хозяйка указала мне, куда повесить пальто и на что присесть, а сама снова спустилась вниз
и вернулась через минуту.
- Пускай Вадька у бабушки телевизор смотрит! Я сказала, чтобы он и спал там у нее.

Это еще ничего не означало. Обратный поезд был только в пять утра, следующий - около восьми. Местные жители это знали,
и просто элементарный долг гостеприимства вынуждал оставлять поздних гостей на ночлег. Уложить гостя можно было и на полу.
Я же подразумевал иное...
При мне была бутылочка какого-то скромного вина. Я поставил ее на стол.
- За знакомство!..

Во дворе послышался мужской голос: Све-ет!..
- Это Олег, - объяснила Света. Она произнесла это каким-то будничным тоном, словно этот мой тезка не просто был завсегдатаем
в этом доме, но и моим хорошим знакомым. Однако мне показалось, что в голосе женщины прозвучали нотки раздражения,
будто она отмахнулась от назойливой мухи. С улицы вновь прокричали ее имя.
- Сейчас я с ним... - она покрутила в воздухе пальцами, и этот жест можно было толковать однозначно:
разберусь, отошью, навешаю лапши на уши или что-то в таком же духе.

Светка снова спустилась вниз. На этот раз она отсутствовала минут пять.
- Сказала, что у меня «праздники», - хихикая, пояснила она, и уточнила: «Ежемесячные».
- Поня-атно, - нарочито грустно протянул я, проверяя - не хитрость ли это, а ежели хитрость - так только ли для одного Олега,
или для всех мужчин с таким именем.
- Да наврала! - Светка сказала это тоном, в котором я услышал «успокойся, тебя это не касается». - Он тупой, он забыл, что они у меня
две недели назад были.
- Только для него?
Она поставила на стол еще одну бутылку сухого. – У него реквизировала. Сказала послезавтра приходить, еще притащит...
Я не особенно был склонен к долгим разговорам: все было ясно.
По ходу опустошения сосудов показал Светке пару десятков фотографий, которые захватил с собой.


Например, вот эти:

- Это мы с Виктором - Верку, вдвоем... Мы с Алёной, одна из наших первых фотографий...
А это Ольга из Советска и Гелька, видишь, как они друг дружку любят? Я их щелкнул, а потом и сам к ним присоединился. Тоже неплохо!
- Лесбиянки, что ли?
- Не-ет, ты что?! Если б лесбиянки - разве бы меня подпустили?! Ольга потом - со своим Игорем, а Гелька - со мной...
Я об этих днях три рассказа написал. Прислать почитать?
- Да я как-то об этом не читать люблю, а...
- Я-асно! Ну, а насчет... если втроем, как?
- Ой, да я же в комсомоле работала! Знаешь, как в баню ходили? Не такого повидала!
- Только смотрела?
- Ну, да?!. - Светка изобразила обиду...

Кровать была в смежной комнате. Стриптиз устраивать не стали.
Просто разделись, подмылись над тазиком и залезли под одеяло, прижались друг к дружке, согреваясь. Соединились и наши губы...

Может быть, в том и была моя ошибка, что я приступил к делу без разведки, словно знал эту женщину много лет и был с нею сотни раз?
Сколько лет я самоуверенно поучал мужиков: если женщина не отрицает орального секса, если спокойно разговаривает о групповухе,
если с интересом рассматривает фото с хуем промежду грудей или в заднице - это не значит, что она без «комплексов»!
Не бывает «без комплексов»! А если не комплексы - так стереотипы, они у каждого свои! Не спешите, мужики, с выводами!..
Сам же - поспешил...

У меня, как обычно, все уже стояло, едва я прикоснулся к телу женщины.
Светка проверила рукой степень твердости, моя рука полезла к ее лобку, пальцы нащупали клитор...
Дальше все было так же, как в сотнях эротических рассказов-близнецов. Можно взять любой из них, наугад, и переписать слово в слово.
А можно - и так: положить перед собой десяток произведений, да и брать по строчке - из одного, второго, третьего, пятого...

...Наши губы соединились, и мой язык пробрался глубоко в Светкин ротик.
Ротик у нее был небольшенький, но уютный и теплый, даже горячий. Да и саму эту женщину нельзя было назвать холодной!
Она возбуждалась медленно, но, как говорится, верно. Вздрогнула, прикоснувшись к моему чугунному стволу... Страстно всосала мой язык,
мои губы... Ахнула и выдохнула, вздрогнув всем телом, когда я пошевелил горошинку клитора... Протяжно ойкнула на глубоком вдохе, когда
моя рука, просунутая под ее талию, добралась до попочки, и один из пальцев, раздвинув ее половиночки, легонечко нажал на отверстие...
Она не прятала эмоций, она была естественной и чувственной! Все происходящее воспринималось ею как должное, и я, угадывая это,
делал все, чего мне хотелось, к чему я привык с теми, кто был до нее, не встречая ни малейшего непонимания, сопротивлений
или каких-то сомнений. Не только тела, но и души наши слились воедино, и все было прекрасно!

Сначала она легонечко сжимала мой пи... и постанывала еще не страстно, а как бы лениво, словно потягиваясь, разморенная солнцем,
но постепенно накал стал возрастать, ее дыхание сделалось глубже и чаще, голова заметалась по подушке, а пальцы чуть ли не до боли
сжали мой главный инструмент и стали отрывать его от меня, направляя в положенное место.
Я же не торопился, хотя желание немедленно воткнуться в Светкино нутро уже почти одолело меня.
Я в иступлении целовал ее всю, уже не было ни точечки на ее лице, за ушами, на шее, плечах и груди, которых не коснулся бы мой язык,
а соски набухли от моих поцелуев взасос. Измявши всю попочку, моя рука переместилась выше, гладя и пощипывая (конечно же, слегка!)
спину, талию, бока, стан. Вторая рука сделала «тройную скобочку», и женщина испустила протяжнейший выдох от одновременного
воздействия на клитор, вход во влагалище и заднее отверстие. Убрав руку, я прижался к лобку Светки хуем, она вся задрожала и застонала,
словно умоляя меня начинать, наконец, по-настоящему.

Однако это была лишь мольба, еще не раздражение - я чувствовал это и не спешил.
Я-то привык к тому, чтобы моя партнерша хотя бы разок-другой «приплыла» еще ДО ТОГО, а потом еще несколько раз уже «со мной внутри».
Но здесь это почему-то не получалось.

Резко отодвинувшись от Светланы, я вскочил на четвереньки и рывком перевернул женщину на живот, упираясь руками в матрас
и прижавшись членом к разрезу попочки, навалился на нее, стал целовать между лопаток, в затылок, в талию, одна рука
снова пробралась вниз, под груди, опустилась еще ниже, к лобку, к клитору...
Внезапно я резко поднялся, перевернул Светку на спину и прильнул губами к промежности, запустил язык в отверстие, потом начал
нажимать им же на разбухшую ягодку, заходил кругами возле нее, вонзил язык в податливую заднюю дырочку. Это было не совсем удобно,
и я перевернулся головой в другую сторону, уложил женщину на бок и присосался - на этот раз уже плотно, к ее «главному входу».
Мы лежали валетом, и это - ясное дело! - было намеком на взаимность, которая последовала немедленно. Едва только мой член оказался
перед лицом женщины, как она - словно этого и ждавши! - всосала его и, слегка подвывая, принялась за минет...

Все было нормально, все было так, как всегда, так, как с любой другой партнершей бывало у меня не раз, не десять, не сто.
Все было так же, как бывает у всех других людей, если не считать, может быть, каких-нибудь мазохистов или прочих СВЕРХоригиналов...
Я как-то и не поинтересовался, как Светка любит кончать - снизу, сверху, раком или еще кАком. Я не спросил, можно ли кончать в нее
или обязательно - мимо, не особо нажимал на задний вход, а во время минета даже и не подумал кончить в рот: это был первый заход,
можно было провести все в традиционном стиле. Впереди, как я полагал, было еще не меньше трех-четырех,
а если не спешить к первому поезду - то и поболее!..
Со мной была самая обычная женщина, и разведку можно было произвести боем, а уж в перерывах, отдыхая,
пошептаться о всех прочих возможных вариантах...
Ничего необычного в поведении Светланы не отмечалось.
Разумеется, все ее стоны, вздохи, вздрагивания и другие проявления эмоций были не такими, как у других - ведь каждый человек неповторим,
у каждого все это - по-своему, но все равно - ТО ЖЕ САМОЕ, хотя и НЕ ТАК ЖЕ…

Все шло, как обычно, и я не сомневался, что и завершится наш первый опыт точно так же: КАК ОБЫЧНО!..

Я снова перебрался в обычную позицию, раздвинул женщине ножки и вошел в нее. Я делал это не лежа на ней, а стоя на коленях, чтобы
удобнее было ласкать ее грудь (как я успел проверить, очень чувствительную) и лучше видеть ее лицо - опущенные веки, полураскрытый
рот, пересохшие губы... Я накачивал ее своей энергией с возрастающим азартом, Светка извивалась и подпрыгивала в экстазе, запрокинув
голову назад... У меня вырвался какой-то непроизвольный звук - то ли глубокий выдох, то ли стон, то ли что-то рычащее...

Неожиданно тело женщины обмякло, руки безвольно упали на простыню, а через несколько секунд открылись глаза.
В НИХ НЕ БЫЛО НИЧЕГО ТАКОГО, ЧТО Я МНОГО СОТЕН РАЗ ВИДЕЛ В ГЛАЗАХ ДРУГИХ ЖЕНЩИН…
Ни глаза, ни тело, ни лицо Светланы не говорили мне о том, что она ОТХОДИТ, возвращается из небытия оргазма в тот мир,
где рядом с нею - мужчина, Я, подаривший ей ЭТО...

В глазах Светланы была досада и отрешенное равнодушие ко МНЕ...
Спрашивать о чем-то было просто нелепым…
В недоумении, я извлек мой героический (только не сегодня!) орган из влагалища, медленно опустил ноги с кровати, присев на ее краешек,
и потянулся за сигаретой.
- И мне, - попросила Светлана.
Несколько минут мы молча курили. Я не понимал ровным счетом ничего...

Не говоря ни слова, Светка прошла в другую комнату, принесла вторую подушку и бросила ее на другой конец кровати.
Я понял, что спать придется не в объятиях друг друга, а совсем наоборот.
Она улеглась первой, а я еще долго курил, боясь обмолвиться даже словом...
Лишь где-то через четверть часа я позволил себе обнять ее ноги и прижать их к своему животу. Она равнодушно позволила мне это.
Рука моя потянулась в промежность, но Светлана не раздвинула ее. Так лежали еще минут десять, пока я не решился.

- Свет, ты чего?
Женщина не отвечала.
- Я что-то сделал не так?
И вновь - молчание.

- Свет, ты же пойми... Если я чего-то в тебе не понял - так ты сама скажи, в чем дело! И в следующий раз я исправлюсь,
я же не мальчик, я кое-что понимать умею...

Ответа я дождался лишь через несколько минут.
- Понимаешь, для меня дико, если мужчина как-то... стонет, кричит... ну, и прочее. Мужчина не должен так...

Уж чего-чего, а вот этого я не ожидал... Стереотип двухвековой давности?! - откуда он у женщины XX века?!
Да и рассказы мои она читала, а в них-то я описывал или собственные истории, или - если сюжет был придуманным - все равно именно так,
как представлял себе это именно я... Но она ведь ничего не сказала!..

...Нет, мил друг, это не "ОНА НЕ СКАЗАЛА", это - "ТЫ НЕ СПРОСИЛ"!..
Конечно, я - не как наш с Алёной друг Сникерс Мерседесович, имеющий глупость в первом же письме к женщине спрашивать -
а ты в рот не берешь? А сперму глотаешь? - и, если ответа не последовало - немедленно зачислять ее в «закомплексованные»
и без сожаления расставаться...
Есть о-очень много способов СПРАШИВАТЬ, НЕ ЗАДАВАЯ ВОПРОСОВ...
Но ПРЕЖДЕ следует подумать - а на какие же вопросы ты ждешь ответов! А вот этот-то вопрос мне и в голову не приходил!..
А ДОЛЖЕН БЫЛ!
УЖ МНЕ-ТО - ОБЯЗАН БЫЛ ПРИЙТИ...

...Но вопрос - хотя и с опозданием - задан-таки был, и ответ был получен.
Это означало, что шансы мои не потеряны.
Еще через несколько минут я вернулся на свою ПЕРВУЮ подушку...
А через сколько-то еще все началось вновь.
И опять были жаркие поцелуи, и опять был минет, и опять я вертел языком вокруг заветной горошинки, ставил женщину раком и ложился
с ней валетом, и ее стоны и вздохи были такими же искренними, как и в первый раз... И снова я вошел в нее, не наваливаясь
на ее хрупкое тело всем своим немалым весом, снова видел ее глаза - чуть прикрытые, почти безумные, и ее пересохшие губы...
Разница была лишь в одном: на сей раз я «держал себя в себе», и это у меня выходило неплохо...
Я накачивал ее своей энергией, мой азарт возрастал, и вот уже и Светка, извивающаяся и подпрыгивавшая в экстазе, запрокинула голову...
Я являл собой полнейшую отрешенность...

Но - снова обмякло тело, упали на простыню руки женщины... Снова открылись глаза - теперь уже почему-то виноватые...
- Не-ет... - произнесла она со вздохом...
И вновь мы курили, и моя подушка была опять на другом конце кровати...
- Ты вспомнила, ЧТО произошло на этом же месте в первый раз, да? - спросил я.
- Не знаю... Вроде бы... Просто откуда-то ЭТО снова в меня ударило, и я не смогла... Ты не виноват, это я сама такая... почему-то...
Я так привыкла...

Несколько наших фото тех времён:

...В пять утра я был на станции. В восемь - на работе.
В одиннадцать закончил писать ей длинное письмо - с «анализом» прошедшей ночи и предложением исполнить все же свое обещание:
еще за столом мы договорились, что Светка приедет с сыном, мы сходим с ним в зоопарк, и я сфотографирую Вадьку
возле вольера со слоном...
А меня бы надо было снимать на фоне индюка.
А лучше - в обнимку с ним… как с братом…

Единственный мой шанс был (вернее, мог бы быть!) в том, чтобы при втором заходе полностью изменить сценарий.
Все перевернуть, поменять местами! Начать с минета, а может - и вовсе обойтись без него, чтобы НИЧТО НЕ НАПОМИНАЛО первый казус.
Войти в нее сзади, а не сверху, не смотреть в ее глаза!
Делать АБСОЛЮТНО ВСЕ НЕ ТАК, КАК ЗА ЧАС ДО ЭТОГО!..
Но об этом я подумал только тогда, когда было уже поздно...

Ответа на письмо не было. Я написал снова. Вадьку после слона можно было отвести на ночь к Светкиной подруге, которая жила в городе...
Вадьке слон, конечно же, был необходим! Но мамка и сама могла бы свозить его в зоопарк. Пускай и без фотоаппарата, зато и без меня...
Без ответа осталось и это письмо...

...Через несколько месяцев в мою жизнь вернулась Алена. Навсегда.



Одним из первых возникших у нас вопросов был поиск хорошей подруги. Светка подходила по всем статьям - простая, неизбалованная,
да и с комсоргами в баню ходила... Я рассказал о ней Алене, и мы написали еще одно письмо.
Светлана не отозвалась...

...Сейчас, спустя шесть с лишним лет (~1999-2000 гг.), я с умилением смотрю рекламный ролик, в котором два пятнадцатилетних паренька
спрашивают у рыженькой девчонки: «Свет, тебе какие мальчики больше нравятся - темненькие или светленькие?»
- «Мне? УМНЫЕ! - отвечает юная красотка. - Но вам это не грозит!..»
Эту рекламу надо бы вбить в головы и тем, кому не пятнадцать, а тридцать и все сорок пять!
И вовсе не из-за шоколадки, ради которой она появляется на экранах...

********************
--------------------------
Рассказ опубликован в сборнике ТРИ МИНЕТА В СУББОТУ (ссылка на подробную информацию о сборнике)