Сценарии к порнофильмам

Vuku-vuku

Форумчанин
Естественно, отношение к порнухе отрицательное сейчас у многих и какое оно еще будет если показывают, что называет голую порнуху. Малоинтересны эротические фильмы, где есть один скрытый либо открытый акт либо скорее всего множество актов, а сюжет прелюдия или приложение.
Это побудило и возбудило меня на сценарии.
Фильм " Остров мечты". По легенде пара, которая провела там медовый месяц, будет счастлива всю жизнь. Вот едет одна пара и занимается любовью. Но на обратном пути у них ломается катер, и они чудом выживают в кораблекрушении. Разумеется их спасет команда моряков ( представляете что можно там нафантазировать!).Едет другая пара и тоже придается утехам, но на обратном пути его кусает медуза. Подруга утешает его.Затем едет еще одна пара, но на обратном пути они попадают на остров к дикарям, где происходит обряд лишения девственниц или что-то еще загадочнгое, вообщем они с трудом выбираются оттуда.Наконец, появляется пара, желающая раскусить, что же там такого таинственного, что легенда сходит на нет. Она застает на острове другую пару, которая создала положительный имидж острова, все время давая там все парам подглядывать за собой.
Иной фильм "Особняк актрисы Летниковой".По легенде красивый коттедж в одном поселке принадлежал актрисе, которая давала всем, кто приезжает к ней. Но туда едет куча мужиков и останавливается в домах напротив, чтобы наблюдать и знакомиться с актрисой. Однако, никакой актрисы нет, есть только молодая пара в особняке, которые занимаются сексом.Мужики принимаются девушку за актрису и начинают все подряд знакомиться с ней. Она подозревает, что они прознали, якобы у них на чердаке храняться сокровища и принимая их то за бандитов, то за полицейских, делает каждому минет и дает потрахать.
Наконец, самый крутой фильм "Свидетели Кришны" . Группа мошенников выдает себя за секту кришнаитов. Бог Вишну когда-то по древнеиндийской легенде увидел обнаженную красавицу и дрочнул в кувшин. От этого родился Бог Кришна.Она ищет вроде бы прародителей Кришны, а на самом деле посовывывает "кандидатам в боги" красавиц, чтобы снимать любительское порновидео.
 

Михалков

режиссёр
Мысли прикольные, особенно про кришников, таки сразу вспоминается ашрам на беговой...
Однако сам жанр порно таков, что вот было возбуждение, и вот его нет и всё, уже не интересно.
Я временами возвращаюсь к мысли сделать фильм про тематиков и для тематиков и может ещё какого эстетствующего народу.
Ведь в отличии от обычного порно, тут каждая сессия, история сама по себе, а секса как такового в ней может и не быть вовсе.
 

A-Story

Форумчанин
Мысли прикольные, особенно про кришников, таки сразу вспоминается ашрам на беговой...
который потом сгорел дотла((( за весь разврат который там случался- да же сам веселый Кришна- не выдержал , и попросил Зевса -Громовержца - метнуть молнию в аккурат в магазин одежды , соседствующей с кафе ведических нравов и вкусов, где работал самый наверное развратный Повар-кришнаит... ))))
Очень жаль-благовония -палочки там были великолепные ))) я там только их покупал)))
Сценарий прямо готовый...
 

A-Story

Форумчанин
В точку! Но ИМХО богов прогневал не весёлый повар, а протухший "гуру".
Ну как же так... ? Ведь даже вера позволяла - совокупляться однополым адептам даже, в дыму , по удары бубнов... Потому и забыли про "гуру"...
 

Михалков

режиссёр
Ну как же так... ? Ведь даже вера позволяла - совокупляться однополым адептам даже, в дыму , по удары бубнов... Потому и забыли про "гуру"...

Вера как дышло, куда повернул, туда и вышла, и тут надо заметить что даже сам Шрила Бхактиведанта Свами Прабхупада повернул достаточно круто, от ведических традиций его исторической родины. Что уж говорить о европейских гуру и наших кросавчегах. Которым больше нравится совокупляться с партнёрами противоположного пола, и не в дыму, а со всем удобствами. Ну а удобства, требуют денег, а их на строительство нового храма было собрано не мало, так что на хаты для новоявленных гуру хватило.
Что же до простых, русских кришников, то живут они теперь с любовью в душе, сами всё понимают без всяких гуру и иногда собираются с друзьями по петь харекришу, покушать просаду...
 

Афиноген

Заблокирован
Зоя & Шура
С Зоей и Шурой я познакомился на дне рождения сестры. Они показались мне двумя старыми грымзами, которые только и делали, что друг с другом препирались. И все из-за словечка «фу!», которое то и дело произносила Зоя. Салат – «фу!», селедка в майонезе – «фу!»… После дня рождения сестра призвала меня и торжественно заявила, что Зоя и Шура решили родить ребенка, им нужен мужчина. И этот мужчина - я. Они меня приглядели, когда я поглядывал на них за столом, как на двух клоунесс.
- Прошу тебя, - умоляла сестра, - я обожаю и Шуру, и Зою. Они талантливейшие люди! Шура – превосходная художница, а Зоя – переводчица. Они… лесбиянки. Но они уже не могут без детей! Им нужно о ком-то заботиться. Кроме того, у обеих огромное наследство, которое оставить некому: картины, книги, эскизы…
Я ненавижу женщин. Не представляю, что мог бы делать с Зоей и Шурой в постели. Но как сказать об этом сестре?
- Ты не женат, Алеша! Ты свободный человек! Я не хочу привязать тебя ни к Зое, ни к Шуре, да они на это и не пойдут, но – помоги!
Я так понял, что девушки дрочат. И им надоело… Мне – еще нет.
- Сколько им лет?
- Зое 40, Шуре 35.
Никогда бы не сказал, что эти две старые карги детородного возраста.
- Хорошо, - согласился я. – Но я ничего не гарантирую. Они такие уродины, что мне требуется время, чтобы к ним привыкнуть.
Я хотел сказать: «Чтобы у меня на них встал». Я решил потянуть кота за хвост – дай Бог, чтобы история забылась бы сама собой. И придумал первое препятствие.
- Я к ним не поеду и к себе не приглашаю. Встретимся в ресторане.
Сестра тут же связалась с Зоей и Шурой по Скайпу. Откликнулась Шура, и начались переговоры. Полчаса борьбы с Зоей, которая твердила свое «фу!», - и мы договорились на ресторан.
Встретились. Я их не узнал: «Ну, напомадились…» На самом деле, обе были совершенно без макияжа. Просто в свете ресторана и хорошо одетые, эти две дамы произвели на меня ошеломительное впечатление. Они казались импозантными. Я струхнул.
- Расслабьтесь, - тут же сказала мне своим прокуренным голосом Шура. – Ничего не будет. Мы с Зоей составляем единое целое, никто третий нам не нужен. Но мы… То есть я… Я хочу вас рисовать, Алексей. Вы мне нужны как натура для картины. Я должна представить ваш портрет на выставке в октябре. Когда я вас увидела на дне рождения Люси, вашей сестры, я сказала себе: «Это он! Он!».
- Да: «Это он!», - подтвердила Зоя. - Она так и сказала.
Я согласился позировать. Потому что я расслабился…
Сеанс проходил так. В мастерской Шуры были она и Геннадий с Зоей. Я – четвертый. Геннадий – атлет из какого-то спортивного общества. Зоя играла роль Психеи, Геннадий – роль Амура, который ее похищает, а я, раб Психеи, должен был находиться за стволом дерева и не отдавать свою хозяйку похитителю. Сама Шура, превратившись вновь в старую грымзу, одетая вся с ног до головы в грубую мешковину, стояла у мольберта и точила кисти, что ли. Я увидел, что руки у нее, как у мужика. Куда только делось ее ресторанное изящество! Геннадий и Зоя были совершенно голые, на чреслах у них были куски тюля, а через плечи вились лиственные гирлянды. Я тут же возбудился на Геннадия. Я тоже должен был раздеться до трусов, чтобы из-за дерева выглядывал мой обнаженный торс, и Геннадий нацепил на меня хитон.
Мы стояли с ним за декорацией ствола толстого дерева. Вдруг, накинув на меня хитон, Геннадий спокойно, без разрешения, стянул с меня плавки и рукой поиграл с моим агрегатом. Он принял такую позу, что его член оказался приткнут к моей руке. Я не замедлил ухватить его за яйца. Мы не были видны – «девочки» не смотрели на нас и рассуждали о Психее и Амуре. Мы с Геннадием познакомились, не говоря ни слова. Геннадий тут же погладил меня по ягодичке, но я его руку отодвинул в сторонку: это был жест, который не допускал в мою святая святых.
Геннадий сделал вопросительное лицо. Я отвел глаза, не желая вступать в объяснения.
Геннадий не церемонился: присел и начал мне посасывать, но больше орудовал снова руками, теребил мои яички, вытягивая их из живота, выдавливая их, гладя мою попочку. Я же ласкал его щеки и губы, засовывая пальцы ему в рот. Он охотно брал мои пальцы, облизывал их. Геннадий вообще оказался покладистым, готовым, как я понял, на все.
Тут раздался призывный клич Шуры. Я быстро опустил хитон и хотел натянуть плавки, но Геннадий мне не дал. Наоборот, он мне помог избавиться от этой лишней одежды. Мы вышли на свет, у обоих стоит, но из-за тюля и из-за хитона этого не видно.
Вышла на свет и Зоя. И я увидел ее золотую пиз… киску. Золотую! То ли она покрасила ее хной, то ли у нее она от природы была такого красивого цвета, но я не заметил, как Зоя подошла ко мне и, подобно Геннадию, уткнулась мне в руку своим золотым пушистеньким треугольником. В это время Шура объясняла мизансцену: Амур должен был стоять у Зои за спиной и тянуть ее на себя за волосы, я же, из-за ствола, должен был тянуть Психею к себе за талию, при этом повернув лицо на Шуру, чтобы она могла схватить выражение моего лица. Задача Шуры была уловить на моем лице момент борьбы. Мы схватились за Психею и стали тянуть: я – за талию, Геннадий – за волосы.
Поскольку момента борьбы на моем лице все не было и не было, Шура усилила борьбу и велела мне тянуть Зою за ногу. Этим она невероятно усложнила задачу Зои, которая вынуждена была провести сеанс, стоя на одной ноге. Зато перед моим взглядом оказалась киска Зои. Я увидел ее всю, в размахе…
Я ненавижу женщин, поверьте. Но Зоина мохнатка так сочилась и так похотливо разверзлась от поднятия ноги, что я, воспользовавшись, так сказать, постановочным моментом, когда Шура показывала Геннадию и Зое, как тот должен был тянуть Психею, поддерживая ее за плечи, я не выдержал соблазна и рукой дотронулся до золотого треугольника. Зоя вскрикнула. Я руку отбросил и сам отшатнулся – но так сильно, что упал на пол за ствол, а так как я держал Психею за ногу, то потянул ее за собой, и Зоя с криком упала на меня почти в шпагате. Геннадий упал вслед за ней – на нее.
- Вот! Вот что мне надо! - заорала не своим голосом Шура, и ее крик отозвался стоустым эхом под высоким потолком мастерской. – Борьба! Мне нужна борьба за Психею, настоящая борьба двух людей античности!
Тем временем люди античности, устроившие за стволом дерева кучу-малу, самую малость друг с другом познакомились. Я откровенно схватил за киску и сжал ее, выжимая на руку сок. Зоя со всего размаха дала мне пощечину – можно было подумать, что я мужик. А у меня же стоял на Геннадия. Подлец Геннадий тем временем, лежа на Зое, впился мне в губы и поиграл языком с моим языком. И все это произошло в мгновение ока - пока мы разнимались от внезапного падения.
Через мгновение мы снова были в лучах света.
- Алеша, ты мне был нужен! Именно ты! Именно такой! Сильный, порывистый, готовый оторвать своей хозяйке ногу, но ни за что не отдать ее похитителю! – кричала Шура, уже стоя перед мольбертом и что-то быстро рисуя на листе бумаги.
Зоя между тем не разделяла восторга своей лучшей половины.
- Подлец! – кричала она на всю мастерскую. Этот крик был обращен ко мне. – Не смей ко мне прикасаться, брат своей сестры! Ничтожество! Не смей даже думать обо мне! Я тебе выбью зубы вот этой самой пяткой!
В работе над картиной я увидел, что Зоя – зверь-баба, а ее кокетливые крики «Фу!» - прикрытие. Сама нежность - как раз железобетонная Шура!
Снова стали рвать Зою. Мое расположение было настолько гадским, что я опять, оставаясь, в общем-то, невидимым для Шуры, мог во всей красе наблюдать за розовой кисой Зои. Она была мокрая и свежая, как кусок вырезки на мясном прилавке. А в мастерской гудел басом Геннадий, который рассказывал, что он вычитал про Психею и Амура. У меня стоял на голого Геннадия, который находился за Зоей, но перед моим носом была соблазнительная пиздюха Зои. Я ничего не мог с собой поделать, и, рвя на себя Зою, в этот раз совершенно нечаянно схватил ногу Зои выше колена.
- Хорошо! – завопила Шура. - Рука над коленом – хорошо! Держи кисть над коленом! Тяни на себя!
- Мне больно! – завопила Зоя. – А ей хорошо!
- Терпи, милая, терпи еще немного… Алеша, не вижу твое лицо... Вижу теперь – хорошо! Еще звероподобней! Уносят твою хозяйку – хватай ее крепче, на твоем лице я должна читать: «Не пущу!»
Я стал рвать Зоину ногу на себя еще сильнее. Нога была плотная, тугая, я неумолимо приближался рукой к куску филе. И, не сдержавшись, ткнул в него палец. Зоя дернулась, как кобылица, но я был к этому готов, как и к крику. Раздался вопль:
- Сволочь!
Зоя хотела переступить с ноги на ногу, чтобы врезать мне по харе, но я был готов к нападению, и схватил ее за ногу крепче. Геннадий с той стороны похищал тоже изо всех сил. Так что Зоин гнев пришелся по нраву Шуре.
- Отлично! Ругайся! – кричала она, в страшном темпе работая над листами бумаги. Они с мольберта слетали на пол во все стороны.
И Зоя крыла меня, даже матом. Я же, со стоячим на Геннадия, обнаглел и забрался ей в мокрую дырку двумя пальцами, я их там поворачивал, как в жопе у парня. Что меня поразило сильнее всего, так это то, что от моих мокрых пальцев приятно пахло: не то ванилью, не то миндалем с ванилью. Ругачая Зоя стала мне нравиться. Из-под нее я видел, как мелькает стоячий член Геннадия. Амур тянул Зою за волосы, как всадник на Аничковом мосту, - почти легши на землю. И я видел черную густую трапецию над членом Геннадия, тоже немаленьким прибором, он находился в полустоячем положении. Я хотел его, Геннадия. Я видел даже щель его массивной, круглой задницы, когда Амур, напрягаясь, вдруг упал на пол. От этого Зоя-таки вдарила мне пяткой в лицо, упал и я, и она снова рухнула на меня за ствол, я почувствовал на своей ляжке ее филейный кусок. Тут я стал поактивней. Не дался Зоиной агрессии, а проявил агрессию сам: повалил ее на спину, возлег на нее и, не спрашивая разрешения, просто вонзил ей в пизду свой член, и стал ее ебать.
От неожиданности она охренела. Геннадий в один прискок вскочил с пола и подбежал к нам, он припал к моей заднице и начал ее лизать. Зоя рвалась из-под меня, как неукрощенная кобылица, рычала и сипела:
- Подлец… Подонок… Я тебе все яйца оторву…
Но я ее целовал в губы, мои руки мяли ее сиськи, которыми я любовался еще из-за дерева, когда они были в свете прожекторов. Никогда не видел голых женщин, да еще в работе: в движении, в порыве. Зоя возбудила меня своей золотистой киской. И тут я почувствовал, что даже Зоя расклеилась. Под моими поцелуями она расквасилась, расслабилась, раздвинула ноги пошире, обняла меня за шею и стала такой мягкой, податливой…
Потом, помню, как мне стало мокрее некуда в попе. А потом перед своим лицом я увидел лицо Шуры – она скинула с себя мышиную, безобразную мешковину и валялась с нами на полу голая, предоставив свою киску Геннадию. Мы оба ебли баб, а сами целовались между собой. Это был такой отличный групповой секс, что кончать не хотелось, наверное, полчаса! Член словно бы одеревенел – не кончалось, а хотелось трахать и трахать киску. Втыкаешь головку сквозь волосяные дебри – и от этого такой кайф! Каждый втык – событие. Я никогда не трахал баб, они у меня вызывали отвращение, но на том сеансе я понял, что это очень даже неплохо, очень!
Мы менялись партнершами, а партнерши меняли нас. Мы целовались с Геннадием, а Зоя - с Шурой. Шура – с Геннадием и со мной, а ставшая ласковой и нежной Зоя, ловила мой член и сосала его. Со мной все это было впервые. Оказывается, если не видишь бабской рожи, то с бабой может получиться не хуже, чем с мужиком.
Я кончил в художницу Шуру, а Зоя кончила, взобравшись на Амура. Геннадий смотрел на меня с такой невыразимой тоской – ему с Зоей было неинтересно, он рассчитывал трахнуть меня, но в этот раз он меня только очень сильно целовал. Я ему отвечал таким же поцелуем, своей взаимностью давая ему понять, что я доверяю ему, и буду его.
После того, как все удовлетворенные отпали на пол, стало ясно, что первый сеанс, устроенный Зоей & Шурой, удался на славу. Шура сказала, лежа на полу и глядя в высокий потолок мастерской:
- Алеша-Алеша… Слушай тетю Шуру: расслабиться надо уметь. И тетя Шура умеет это делать лучше всего на свете.
Договорились, что следующий сеанс будет через день.
Амур влюбился в раба Психеи и был не прочь похитить его, Психея же была необычайно мила с рабом и не возражала бы уйти в рабство… Раб же положил глаз на мужеподобную Шуру: она была ближе к его душе со своей грубой хваткой.
 

A-Story

Форумчанин
(R) - хороший артхаус получился бы... Ебля, неожиданная для некоторых персонажей...
Сам бы "снялся"... В любой из предложенных сценаристом роли...
Старшему оперьёберу- респект, за предложенный сценарий...
 

Михалков

режиссёр
Не верю! (c) Станиславский

Вот если бы он был действительный гей, и она его ударила больно, и он её в отместку насиловать стал, ещё бы куда не шло...
А потом бы вышло что она его спровоцировала специально, типа ребёнка хотели от гея.
А тут он как то быстро расплавился, не верю, таких не бывает.

Но вообще в сетинг "художник рисует картину, ему вдохновения надо" можно легко вписать что угодно...
Или художника\пейсателя\поета ебут для вдохновения, и сквозь зубы закусившие губу он страстно изрекает строки.
Assory? Выдай нам шедевр! Ну или хотя бы набросок, как бы это звучать могло.
 

Афиноген

Заблокирован
Она.
Ну вот, опять мы добрались до постели. Когда этот разврат только кончится, я не знаю. Хотя вы будете свидетелями, моим попыткам избавится от нее не найдешь конца.
От входной двери в спальню тянется прерывающийся след из пальто, носков, чулков и нижнего белья. Досадно! Опять, уходя ночью, я не найду какого-нибудь носка или, как в прошлый раз, трусов. Трусы обязательно должны быть яркой расцветки или хотя бы светиться по ночам, чтобы в темноте их было легче разыскать.
"Подожди, не торопись так. Дай же мне перевернуть страницу пособия! Ага, эту ногу надо держать вот так, а вторую вот так. Стоп! Я, кажется, запутался. Давай все сначала. Тут написано, вывернуть бедро наружу... Зачем так кричать?! Я же еще не начал самого главного".
Нет, все-таки слабый я человек. И три главных мои слабости: к еде, сну и женщинам. Она знает это и бесстыдно использует.
Ах, как она готовит! Еда - это ее оружие массового поражения. Всякое сопротивление бесполезно. Она без промаха бьет по самому больному и уязвимому у мужчины - по животу. А надо заметить, все в жизни, кроме еды, вызывает у меня безразличие и тоску. Еда - единственное, что дает мне уверенность в себе, толкает на духовные проявления, и наполняет этот мир хоть каким-то содержанием.
И каждый раз, как я набираюсь решимости, сообщить, что я ухожу от нее, она предлагает прежде подкрепиться. После небольшого пиршества я превращаюсь в одно большое и доброе лицо с заплывшими глазами. Тихо, чтобы не спугнуть поглощенную пищу неосторожным движением, дыша через раз и волоча щеки по полу, я отползаю от стола. Сил хватает только, чтобы доползти до постели, где она уже в нетерпении поджидает мое упитанное тело. Она медленно меня раздевает и приступает к своей трапезе. И если бы не моя бдительность, она бы давно сожрала меня целиком. Часто, просыпаясь по ночам, я слышал ее аппетитное чавканье, и видел, что ноги уже обгрызены по коленку. Хорошо я такой здоровый, и к утру у меня вырастали новые.
"...Так, а теперь встань на четвереньки и покажи мне язык. Тут написано, что таз должен быть выше плеч. Я сказал, выше! Еще выше!.. А-а-а! Осторожнее! Я же так задохнусь".
А как она плачет?! О, она умеет правильно плакать. Чувствуя, что я собираюсь сообщить о нашем разрыве, она бросается на диван реветь, и юбка ее задирается ровно настолько, сколько нужно моему проклятому воображению, чтобы тут же на диване ее и захотеть.
В юности я полагал, что секс - самое главное в жизни. Теперь я стал старше и убедился, что так оно и есть. Жизнь с точки зрения секса можно поделить на несколько этапов. Детство, которое сменяется юностью, потом юность уходит, приходит секс, потом приходят дети, потом снова приходит секс, потом приходят внуки, потом снова приходит секс, который должен плавно завершаться все тем же детством.
Ее же энтузиазму в постели не сравниться ни с чем. Наш секс с ней больше похож на непримиримую борьбу. Мы боремся с сексом каждый день. И в такой позиции с ним боремся, и в другой боремся. И она, похоже, готова погибнуть в этой неравной борьбе, но не сдастся никогда.
Я же стал уставать от дикости и изощренности в постели. Все чаше хочется простого и понятного секса. Прийти вечером с работы, поужинать, почитать или посмотреть телевизор, лечь в темноте в постель, нащупать рядом теплое и живое тело, и тихо, не производя лишних движений, закончить трудовой день.
"...Как все же трудно выбрать одну из существующих в сексе трех тысяч пятисот восьмидесяти семи позиций. Постоянно приходится ломать голову. Просто не секс, а Академия наук какая-то..."
Избавиться от нее я пытался разными способами. Но она оказалась хитрее, чем я думал. Ей невозможно опротиветь ничем. Я напивался в лоскуты - она, как ни в чем не бывало, взваливала меня на свои хрупкие плечи и тащила до дому. В конец обессилив от неподъемной ноши, она бросала меня на улице, и, проклиная последними словами, делала вид, что уходит. Но я и не думал расстраиваться. Как только ко мне начинала приглядываться какая-нибудь добрая женщина, интересуясь, не надо ли мне помочь куда добраться, она объявлялась тут как тут. И еще долго по окрестным дворам разносились ее ругательства в адрес обнаглевших баб. "Безобразие! Мужика на пять минут без присмотра оставить нельзя!"
"...А теперь встань вверх ногами и отпусти руки. Не бойся, я же держу!.."
Ну вот, опять уронил ее на голову. Она, кстати, и виду не подала, что больно. Ослаб я что-то за последнее время, надо будет в выходные потренироваться со штангой.
Потом я сменил тактику и решил сделать все, чтобы быть застигнутым врасплох ее мужем. Я наплевал на наш условный знак - "женские трусики в окне" и врывался к ней в квартиру, зная, что он точно там. Не давая опомниться, я хватал ее на руки, тащил в постель и дико орал, кончая. Муж упорно не появлялся. Тогда я начинал бегать в одной майке и носках по квартире, заглядывая под все кровати и распахивая шкафы, изображая свихнувшуюся от желания насиловать все, что еще движется, гориллу. Однако, что я ни делал, ему не удалось застигнуть нас вдвоем. Куда она его прячет, я так и не смог определить.
"...Так, эту грудь я беру в левую руку, а вторую... Стоп! Халтурщики, они забыли написать, куда девать вторую!.."
И ведь мне не к чему даже прицепиться. Она никогда со мной не спорит, никогда не показывает свой характер. Я могу часами доводить ее намеками на мои похождения с другими женщинами, ее молчание становится только упорней. Но я-то вижу, как она до обморока ревнует меня ко всему, что не является ею. Она ревнует меня к женщинам, мужчинам, животным, вещам и воспоминаниям. Из ревности она отравила последовательно трех моих кошек. В отместку мне пришлось спустить в туалет ее любимую канарейку.
"...Ну а теперь походи по мне, а потом побудь моим одеяльцем..."
Как мне все-таки тепло под ней! Плутовка, она так приучила меня к себе, что я уже давно разучился вырабатывать тепло, когда ее нет рядом. И если она теперь перестанет греть меня, то я, возможно, просто окоченею и умру.
И я всегда спрашиваю у себя: ну что, скажи, зажравшаяся сволочь, тебе еще надо?! Какого еще ляда, упрямая скотина, тебе не хватает?! Посмотри кругом! Ведь такие женщины на дороге не валяются. Ведь сдохнешь, лучше не найдешь.
Тем не менее, я собрал остаток сил и решил использовать последний мой шанс, а именно, применить способ ящерицы.
Сначала я отбросил одно ухо, потом у меня выпал один глаз. Но она, как ни в чем ни бывало, продолжала любить меня, утверждая, что так даже лучше - у нее будет меньше конкуренток. Но я уже не мог остановиться, я уже увлекся процессом распада. Нога долго волочилась, но, в конце концов, отпала и она. Потери преследовали меня одна за одной. Все тело покрылось гноящимися язвами и тогда я понял, что конец уже не за горами. Жить осталось немного, и я решил посвятить остаток минут созданию бессмертного творения, чтобы рассказать о ней. Она - все! Жизнь без нее бессмысленна. Жизнь с ней все также бессмысленна, но зато много приятней. Она лишает сил, которых становится бесконечно много. Она - Черная Дыра. Противиться ее притяжению уже не в силах ничто, кроме, быть может, меня. Но и мне осталось недолго. Скоро отвалитоткатится голова. И некому будет проснуться, чтся вот это, а сразу потом обы облегченно вздохнуть и радостно возопить, какой только нелепый ужас не приснится этой дурацкой башке!
Я вздрагиваю и просыпаюсь. Пошарив в темноте рукой, я с тоскливой радостью нахожу ее рядом. Может, придушить ее подушкой? Нет, я успею это сделать всегда. И с этой счастливой мыслью, я снова засыпаю.
 
Сверху