J
:jgf
Гость
Использование японского традиционного стихосложения для позиционирования России на международной арене
Служебная записка
в Первый отдел
Гражданского Общества. T
MP-сервер фонда „Кухонная инициатива“, 2010 г.
Национальная идея (особенно — ее внешнеполитический вариант) напрямую связана с поэзией. Идеологи и руководители всех стран, в том числе и нашей Родины, прекрасно понимают это. Достаточно вспомнить, куда течет вода Кубань-реки (как известно — „куда велят большевики“). Начало французской Марсельезы („Вперед, сыны Отечества! День славы настал!“) во времена афганской войны вспоминал каждый школьник мира — догадываясь, что „перед“ — это любое направление, ведущее от Афганистана. Наконец, президент Буш адресовал России бессмертные строки из репертуара Элвиса Пресли:
„Би-боп-а-лула! Она — моя бэби!
Би-боп-а-лула! Я люблю ее maybe“.
Но истинных высот социальное стихосложение достигло в Японии: официальные трехстишия (хокку) стали в этой стране важнейшим элементом общественной жизни. Даже военные конфликты на Японских островах зачастую разрешались в поэтическом споре. Так, в 1274 году сиккэн Ходзе Токимунэ спас Японию от порабощения монголами, наслав тайфун на монголо-корейский флот. Хроники свидетельствуют, что сиккэн воспользовался простеньким заклинанием в форме хокку:
На капитанский мостик выходит капитан во фраке,
А галстук у него — до самой сра–
зу видно: интеллигентный человек.
В 1441 году сегун Асикага Есинори погиб от разрыва сердца, получив глумливое письмо от своих политических противников. Письмо содержало всего три строчки:
О, красный конник! Твой коралл
В воде зеленой отразился
Коричневым батоном колбасы!
В отличие от трехстрочных хокку пятистрочные стихотворения — танка — служили не для поражения общего врага, а для сплочения народа вокруг образа лидера:
Когда Сегун был маленьким ребенком,
И волосы его качались,
Подобно камышам на ветру,
Он тоже бегал в деревянных гэта
По ледяной горе.
В Россию японские формы стихосложения проникли еще в XIX веке. Мы со школьной скамьи знаем хокку Некрасова, посвященное Добролюбову:
Природа-мать! Когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
А буквально на днях было обнародовано не публиковавшееся ранее трехстишие А.С.Пушкина, с которым великий поэт обращался к своей няне Арине Родионовне:
Тебе-то хорошо:
Оделась и ушла,
А я уже — не мальчик!
ХХ век, к сожалению, дал образцы деградации жанра:
На полу — грязный стакан.
Его надо помыть.
Ты не даешь.
Заглянем в суть вещей: там — пустота,
И через пустоту неверными шагами
Идет-бредет куда-то Вещь в Себе.
Если бы море
Было из пива,
Хотя бы и теплого,
То-то работы
Нашлось бы спасателям!
Я свой нефрит
Ласкаю все быстрее;
Ты улыбаешься
С цветной картинки —
И вот……………
Я знаю:
Крошки в моей бороде
Пострашнее
Гвоздя в сапоге
Маяковского.
Как видите, алкогольная и банально-философская темы здесь переплетены с откровенной порнографией и поэтической манией величия. Но жанр еще можно спасти — а вместе с жанром спасти Россию и весь мир. Достаточно лишь вернуть жанру его социально-политическое звучание. Представьте себе — наш Президент неожиданно появляется в Брюсселе в штаб-квартире НАТО и провозглашает:
Мы будем счастливы,
А вот про вас
Лишь Будда знает.
Робертсон отвечает с вежливой улыбкой:
Пышно цветет сакура
В саду у старого Вана.
Подкравшись, смотрим на ветви.
После чего, обернувшись к Солане, обеспокоенно шепчет:
Зачем наживать себе врага,
Когда у него
Такие рога?
Солана только разводит руками и громко произносит хокку, выстроенную по традиционному японскому канону — с обязательным упоминанием времени года и строгим соблюдением размерности (по пять слогов в первой и последней строчках, а в средней строчке — семь слогов):
Зима. Крестьянин,
Торжествуя, на дровнях
Обновляет путь.
Бурные аплодисменты. Представители стран НАТО несут нашего Президента на руках к ближайшему буддистскому святому с просьбой благословить новый „союз Двадцати“. Во всем мире воцаряется „Эпоха благодарности за сентябрьские теракты“. Компромат теперь заключается в опубликовании неудачных хоку, выброшенных авторами в корзину, но разысканных там пронырливыми журналистами (скандал недели — „Бин Ладен не соблюдает размер в третьей строчке!“). Китайское правительство вновь открывает все закрытые накануне интернет-кафе. В знак новой открытости и глубокого уважения к западным ценностям китайские поэты принимаются активно создавать и распространять по Сети многочисленные лимерики:
Раз спросил Ли Бо у Ду Фу:
„Не возьмешь ли меня на фу-фу?“
И ответил Ду Фу:
вЂћЯ бы взял на фу-фу,
Да боюсь, что сломаю софу“.
Раз спросил Ду Фу у Ли Бо:
„Не возьмешь ли меня на слабо?“
И ответил Ли Бо:
вЂћЯ бы взял на слабо,
Да боюсь, что порвется жабо“.
Михалков с Лимоновым посылают друг другу судебные повестки на красиво расписанных веерах. Сплотившись вокруг трех (или пяти) емких строчек, вся Россия с единодушным криком „Кия!“ делает харакири многочисленным недругам…
В конце концов, мы же не японцы, чтобы делать харакири самим себе.
Гражданин-лейтенант Марк Дырков
Дата публикации: 23 Ноября 2001
Служебная записка
в Первый отдел
Гражданского Общества. T
MP-сервер фонда „Кухонная инициатива“, 2010 г.
Национальная идея (особенно — ее внешнеполитический вариант) напрямую связана с поэзией. Идеологи и руководители всех стран, в том числе и нашей Родины, прекрасно понимают это. Достаточно вспомнить, куда течет вода Кубань-реки (как известно — „куда велят большевики“). Начало французской Марсельезы („Вперед, сыны Отечества! День славы настал!“) во времена афганской войны вспоминал каждый школьник мира — догадываясь, что „перед“ — это любое направление, ведущее от Афганистана. Наконец, президент Буш адресовал России бессмертные строки из репертуара Элвиса Пресли:
„Би-боп-а-лула! Она — моя бэби!
Би-боп-а-лула! Я люблю ее maybe“.
Но истинных высот социальное стихосложение достигло в Японии: официальные трехстишия (хокку) стали в этой стране важнейшим элементом общественной жизни. Даже военные конфликты на Японских островах зачастую разрешались в поэтическом споре. Так, в 1274 году сиккэн Ходзе Токимунэ спас Японию от порабощения монголами, наслав тайфун на монголо-корейский флот. Хроники свидетельствуют, что сиккэн воспользовался простеньким заклинанием в форме хокку:
На капитанский мостик выходит капитан во фраке,
А галстук у него — до самой сра–
зу видно: интеллигентный человек.
В 1441 году сегун Асикага Есинори погиб от разрыва сердца, получив глумливое письмо от своих политических противников. Письмо содержало всего три строчки:
О, красный конник! Твой коралл
В воде зеленой отразился
Коричневым батоном колбасы!
В отличие от трехстрочных хокку пятистрочные стихотворения — танка — служили не для поражения общего врага, а для сплочения народа вокруг образа лидера:
Когда Сегун был маленьким ребенком,
И волосы его качались,
Подобно камышам на ветру,
Он тоже бегал в деревянных гэта
По ледяной горе.
В Россию японские формы стихосложения проникли еще в XIX веке. Мы со школьной скамьи знаем хокку Некрасова, посвященное Добролюбову:
Природа-мать! Когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
А буквально на днях было обнародовано не публиковавшееся ранее трехстишие А.С.Пушкина, с которым великий поэт обращался к своей няне Арине Родионовне:
Тебе-то хорошо:
Оделась и ушла,
А я уже — не мальчик!
ХХ век, к сожалению, дал образцы деградации жанра:
На полу — грязный стакан.
Его надо помыть.
Ты не даешь.
Заглянем в суть вещей: там — пустота,
И через пустоту неверными шагами
Идет-бредет куда-то Вещь в Себе.
Если бы море
Было из пива,
Хотя бы и теплого,
То-то работы
Нашлось бы спасателям!
Я свой нефрит
Ласкаю все быстрее;
Ты улыбаешься
С цветной картинки —
И вот……………
Я знаю:
Крошки в моей бороде
Пострашнее
Гвоздя в сапоге
Маяковского.
Как видите, алкогольная и банально-философская темы здесь переплетены с откровенной порнографией и поэтической манией величия. Но жанр еще можно спасти — а вместе с жанром спасти Россию и весь мир. Достаточно лишь вернуть жанру его социально-политическое звучание. Представьте себе — наш Президент неожиданно появляется в Брюсселе в штаб-квартире НАТО и провозглашает:
Мы будем счастливы,
А вот про вас
Лишь Будда знает.
Робертсон отвечает с вежливой улыбкой:
Пышно цветет сакура
В саду у старого Вана.
Подкравшись, смотрим на ветви.
После чего, обернувшись к Солане, обеспокоенно шепчет:
Зачем наживать себе врага,
Когда у него
Такие рога?
Солана только разводит руками и громко произносит хокку, выстроенную по традиционному японскому канону — с обязательным упоминанием времени года и строгим соблюдением размерности (по пять слогов в первой и последней строчках, а в средней строчке — семь слогов):
Зима. Крестьянин,
Торжествуя, на дровнях
Обновляет путь.
Бурные аплодисменты. Представители стран НАТО несут нашего Президента на руках к ближайшему буддистскому святому с просьбой благословить новый „союз Двадцати“. Во всем мире воцаряется „Эпоха благодарности за сентябрьские теракты“. Компромат теперь заключается в опубликовании неудачных хоку, выброшенных авторами в корзину, но разысканных там пронырливыми журналистами (скандал недели — „Бин Ладен не соблюдает размер в третьей строчке!“). Китайское правительство вновь открывает все закрытые накануне интернет-кафе. В знак новой открытости и глубокого уважения к западным ценностям китайские поэты принимаются активно создавать и распространять по Сети многочисленные лимерики:
Раз спросил Ли Бо у Ду Фу:
„Не возьмешь ли меня на фу-фу?“
И ответил Ду Фу:
вЂћЯ бы взял на фу-фу,
Да боюсь, что сломаю софу“.
Раз спросил Ду Фу у Ли Бо:
„Не возьмешь ли меня на слабо?“
И ответил Ли Бо:
вЂћЯ бы взял на слабо,
Да боюсь, что порвется жабо“.
Михалков с Лимоновым посылают друг другу судебные повестки на красиво расписанных веерах. Сплотившись вокруг трех (или пяти) емких строчек, вся Россия с единодушным криком „Кия!“ делает харакири многочисленным недругам…
В конце концов, мы же не японцы, чтобы делать харакири самим себе.
Гражданин-лейтенант Марк Дырков
Дата публикации: 23 Ноября 2001